Буря на острове - Страница 48

– Возьми же меня, Морис, – как в бреду шептала она, прижимаясь к мужу, – я вся твоя, до самого донышка. Я хочу тебя, мой мужчина, хочу слиться с тобой в одно целое и растаять в тебе.

Вдохновлённый её словами, Морис вспыхнул как костёр, и подарил жене такую страсть, какой она ещё не знала. Такого жаркого, такого потрясающего слияния у них ещё не было. Морис отдал ей всего себя без остатка, а она впервые полностью раскрылась перед ним.

Когда, немного отдышавшись, они лежали рядом, Морис заглянул в голубые глаза жены и пожелал уточнить, не ошибся ли в том, что увидел в их бездонной глубине.

– Сегодня ты была не такой как раньше, сердце моё. Почему? Ты просто соскучилась по мне или здесь что-то другое?

– Я люблю тебя, Морис, – тихо ответила Эльгита. – Я поняла это, когда нам пришлось расстаться. И сегодня я получила огромное удовольствие, когда мы действительно слились в одно целое. Это такое блаженство, дорогой. Я не знала раньше.

Она смущённо спрятала лицо у него на плече, а Морис, тронутый до глубины души, прошептал ей в волосы:

– Ты потрясающая женщина, моя Эльгита. А я навсегда твой – весь, без остатка твой. И всегда буду дарить тебе любовь, пока живу и дышу. А сегодня ночью подарю тебе ещё одно наслаждение, которого ты ещё не знаешь. Тебе понравится, я уверен.

Он самодовольно усмехнулся, а Эльгита засмущалась ещё больше.

И этой ночью отдохнувший и подкрепивший свои силы Морис действительно продемонстрировал жене неведомые ей телесные удовольствия, которые привели её в восторг. В Эльгите расцвела женщина, горячая, страстная, женщина, способная составить счастье любого мужчины. Морис был благодарен судьбе за то, что эта женщина досталась ему.

Поездка короля на север завершалась. В целом она прошла удачно. Вильгельм принял оммаж от многих северных вельмож, но уверенности в их преданности не испытывал никакой. В этих людях ощущалось глубокое внутреннее сопротивление ему и его власти. Он был почти уверен, что стоит ему дать слабинку, и они с удовольствием воткнут нож ему в спину. Ну, почти все. Таких, кому он мог бы доверять, здесь были единицы, и владения их терялись в бескрайних просторах севера. Всё это напоминало ему глухо ворчащего огромного медведя, который посажен на цепь, но в любой момент готов подняться на задние лапы и обрушиться на хозяина всей своей массой.

Правда, он оставлял здесь сильного правителя. Сильного и умного. Робер де Коммин умеет держать подвластных ему людей в руках. И с ним остаются его верные рыцари. Это – большая сила. Гарнизон в Дареме хороший, крепость защищена надёжно.

И всё же на душе было неспокойно. Надо было держать в памяти и северных соседей. Пока там было тихо. Но долго ли продержится это спокойствие? А ему сейчас и противопоставить шотландцам на границе нечего. Ньюкасл, возведённый и укреплённый ещё римлянами, был достаточно близок к границе и мог бы служить хорошим опорным пунктом. Но крепость там была почти полностью разрушена. Как и в Карлайле. А у него просто не хватает сил пока что заняться этим. Хотя, конечно, придётся. Относительно спокойно было только южнее Хамбера. Этот глубоко врезающийся в сушу залив, образованный слиянием рек Трент и Уз у их впадения в Северное море, казался водоразделом его владений. Всё, что южнее, уже подчинилось королю, примирилось с новой властью. Но север оставался головной болью, сильной и непреходящей.

И всё же пора было возвращаться на юг. Тёплая солнечная осень уже переходила в ветреный и холодный сумрак преддверия зимы.

Назад двигались со всей возможной скоростью, какую допускало присутствие в обозе королевы Матильды и маленького принца. Оба были здоровы, чем радовали сердце короля. При одной только мысли о том, что в этих тяжёлых родах он мог потерять жену, Вильгельм леденел от ужаса. Что бы он стал делать без неё, своей маленькой королевы? Уже много лет она была его ангелом-хранителем. Она одна могла успокоить, когда гнев одолевал его и мутил разум. Одно лишь прикосновение её маленькой ручки усмиряло бурю. Жизнь без неё казалась просто невозможной.

К Лондону подъезжали, когда зима уже надвигалась на город. Морис де Гранвиль со своей женой и сопровождавшими их воинами оставили кортеж короля на подъезде к своим владениям. Однако получили приглашение в королевский замок на Рождество.

Рауль де Гранвиль остался на севере со своим господином, которому поклялся служить верой и правдой. Больше всех этим обстоятельством была огорчена Эдит. Но она обещала ждать молодого рыцаря, сколько потребуется, и была полна решимости сдержать своё слово.

Маленький Филипп подрос, окреп и очень изменился, как могут меняться за короткое время только младенцы. Родители смотрели на него с удивлением и радостью. А их сын, маленький де Гранвиль, уже показывал свой характер. Он крепко обнимал за шею свою любимую тётушку и не сразу пошёл на руки к матери, чем очень её огорчил. На глазах Эльгиты выступили слёзы. Она вообще очень легко расстраивалась последнее время. И тому была причина – новая жизнь зародилась в ней. Не прошли бесследно жаркие ночи любви с Морисом в замке Конингбург. Вот как прихотливы бывают узоры судьбы! В этом далёком северном замке чудом избежал смерти Морис, и там же супруги обрели полный расцвет своей любви, привезя оттуда своё второе дитя.

Морис был счастлив, услышав такую новость, и принялся всячески оберегать жену. Но как защитить её от того, что буквально витало в воздухе, – от угрозы новых сражений, новых тревог и страданий? Он не раз говорил об этом с королём. Оба они были уверены, что установленный с таким трудом мир не продлится долго.